Евразийские интриги

Евразийские интриги

Интрига рано или поздно губит того, кто ее начал.
(Пьер Огюстен Карон де Бомарше)

Только что в Астане завершился очередной интеграционный саммит в формате Высшего Евразийского экономического совета. Событие такого рода для постсоветского пространства, где после начала украинского кризиса мы можем наблюдать развитие целого комплекса в целом негативных процессов, трудно переоценить. Дело в том, что, несмотря на существование Евразийского экономического союза (ЕАЭС) в российском и частично постсоветском медиапространстве, который принято рассматривать в качестве «истории успеха», необходимо признать, что в настоящее время интеграционный проект находится не в лучшей форме, чему есть ряд причин:

– украинский кризис, который, естественно, не ограничился территорией самой Украины, а в той или иной степени и в самых разнообразных формах влияет на все страны постсоветского пространства. Это влияние ощущают, естественно, и страны – члены ЕАЭС, что сказывается на их политике в рамках евразийской интеграции. При этом не стоит забывать о том, что геополитический поворот Украины резко ограничил, а возможно, что и закрыл все значимые для судьбы нашего интеграционного проекта перспективы расширения ЕАЭС и выхода евразийской интеграции в новые сферы своего развития;

– конкуренция двух интеграционных проектов (европейская программа «Восточное партнерство» и ЕАЭС) не только расколола постсоветское пространство, но и продолжает негативно влиять на евразийскую интеграцию, блокируя, в частности, сотрудничество ЕАЭС с Евросоюзом. Стоит напомнить, что в этом плане Республика Беларусь выглядит геополитическим эквилибристом, так как, являясь участником одновременно двух прямо противоположных в геополитическом плане интеграционных проектов, республика буквально «провисает» между ними, что в Минске принято считать проявлением так называемой «многовекторной внешней политики»;

– кризис национальных экономических моделей, прежде всего, белорусской и казахстанской, начавшийся еще в первом десятилетии нового XXI века вошел в разрушительный резонанс с тенденциями мировых рынков углеводородов, что в итоге привело к нескольким девальвациям национальных валют, дефицитным бюджетам и устойчивому падению национальных ВВП членов ЕАЭС. Появились и политические последствия начавшейся экономической деградации партнеров России по евразийскому интеграционному проекту.

Ситуация ухудшается…

Между тем, социально-экономическая ситуация в странах региона действительно продолжает ухудшаться. Стоит напомнить, что в 2016 году на фоне финансовых проблем в Казахстане резко обострилась социальная и, что естественно, политическая обстановка. В республике прошло несколько стихийных уличных протестов. В свою очередь, ситуация в Киргизии приобрела вполне устойчивый кризисный характер, власти подозревают оппозицию в подготовке переворота и приступили к арестам.

Не все так стабильно, как принято считать, и в Беларуси. Стоит напомнить, что в ходе празднования 9 мая текущего года в ряде белорусских городов люди поднимали самодельные плакаты с социально-экономическими требованиями и напоминаниями властям, что им просто «нечем жить».

Кроме того, как неожиданно выяснилось, практически на всех основных флагманах белорусской экономики активно действуют глубоко законспирированные стачечные комитеты. Власти, скорее всего, что-то слышали об этих группах сопротивления, но ничего противопоставить им не могут, так как тактика рабочего движения, хоть она и берет свои традиции еще в позапрошлом веке, остается вполне применимой и эффективной и в XXI веке.

Если еще раз обратить внимание на экономическую ситуацию в Беларуси, то стоит напомнить, что столь долгожданный белорусскими властями кредит МВФ где-то, даже к удивлению автора этих строк, явно «завис». Столь странная затяжка наводит на мысль, что кредит, возможно, увязан с некими закрытыми политическими обязательствами, которые официальный Минск должен по настоянию Вашингтона взять на себя. Хотя это пока только предположение, но нет сомнений, что ситуация с кредитом скоро прояснится. Однако сейчас у белорусских властей нет денег даже на оплату поставляемого «Газпромом» российского природного газа.

Кризис в ЕАЭС?

Не является тайной и то, что и сам ЕАЭС испытывает серьезные проблемы. Чаще всего упоминают падение товарооборота между партнерами по евразийской интеграции, но не только… В Астане А. Лукашенко яростно критиковал торговые барьеры, намекая на Россию, которая не очень хочет покупать белорусские «МАЗы», но учитывая, что Беларусь до сегодняшнего дня продолжает оставаться лидером по нетарифным ограничениям, эмоции белорусского президента выглядели крайне неубедительно. Это все равно, как если повадиться ходить обедать к соседям и при этом громогласно критиковать меню, не забыв повесить на двери собственной кухни амбарный замок...

Президент Киргизии в Астане сетовал на торговые войны, обижаясь, как обычно, на своего могучего соседа - Казахстан. В принципе, практически все участники саммита, за исключением президента России, отметились яркими и темпераментными выступлениями, что отражает накаленность социально-экономической ситуации в странах союза.

Москва платит за всё?

Всплески эмоций среди участников евразийского саммита понятны, но проблема в том, что правящие элиты в странах-партнерах по ЕАЭС склонны видеть причины кризисных явлений в своих экономиках исключительно во внешних процессах, жестко отстаивая собственные экономические «руины», поддержать которые внутренних ресурсов у них нет. Ни одна из экономик стран ЕАЭС, за исключение российской и частично казахстанской, не являются самодостаточными и способными выжить без внешней помощи. Максимально увеличить эту помощь, естественно, от России – главная задача президентов Армении, Беларуси и Киргизии в рамках ЕАЭС.

Традиционно, на фоне общих социально-экономических проблем среди партнеров по евразийской интеграции резко усиливаются претензии и требования непосредственно к Москве, которую еще с советских времен в Астане, Минске, Бишкеке и Ереване принято воспринимать в исключительно иждивенческом формате. Проще говоря, члены союза видят в российском бюджете и российском рынке вполне, как им кажется, законную финансово-ресурсную страховку на случай собственных социально - экономических катаклизмов.

Понятно, что Киргизия, чей бюджет традиционно едва ли не на половину составляет внешняя финансовая помощь, а солидная часть ВВП связана с экспортом рабочей силы, заинтересована в срочном расширении дотирования буквально во всех сферах. Понятно, что такого же крупномасштабного дотирования со стороны России жаждет и Беларусь, которой, как всегда, недостаточно миллиардов долларов, направляемых министерством финансов России.

Но Минску настаивать на очередной поддержке сложнее, так как А. Лукашенко сейчас по понятным причинам не может использовать свой «союзнический» статус в качестве инструмента для «выбивания» из Москвы все новых экономических уступок (это относится и к навязанным белорусским руководством переговорам с «Газпромом» о цене на поставляемый в РБ российский газ).

Реплика

Видимо, то, что формат отношений между Москвой и Минском, скорее всего, уже неуклонно и неотвратимо ухудшается, начинает доходить до сознания белорусской правящей элиты. Во всяком случае, от былой уверенности В. Семашко в том, что Москва обязательно уступит в цене за газ мало (осень 2015 г.) что осталось. Индикатором неуверенности белорусских властей стало то, что пропагандисты из Минска уже перешли к традиционным эмоциональным заявлениям в формате «а почему цена за газ для Германии (Украины) такая, а для Беларуси вот такая…». В общем, как всегда газ напоминает о «союзнике»…

Естественно, такой, скажем так, «украинский» вариант ведения информационной кампании на фоне действующего и не отмененного газового контракта является, по сути, признанием белорусской стороны в том, что реальной аргументации для пересмотра контракта нет, кроме совместной «окопной правды» наших предков и пока сохраняющейся твердой уверенности правящих кругов Беларуси в безусловном праве Минска на самый широкий доступ к российским ресурсам. В Киеве до недавнего времени тоже были в этом уверены…

2025 год

Ресурсный сюжет проявился и в ходе работы Высшего Евразийского экономического союза. Было очень интересно наблюдать, как обидно поджимали губы члены свиты белорусского президента, когда В. Путин в очередной раз напомнил, что единый рынок углеводородов в рамках ЕАЭС начнет работать только в 2025 году, т.е. в начале восьмого президентского срока А. Лукашенко. В общем, масштабная перепродажа российской нефти через белорусское посредничество пока откладывается, что прискорбно для А. Лукашенко и буквально выводит из себя белорусский олигархат, состав которого, между тем, белорусский президент сейчас активно меняет.

В любом случае не вызывает сомнений, что в столицах стран евразийской интеграции накопилась критическая масса требований к Москве, которая по мнению руководства этих стран безусловно обязана «компенсировать» экономические проблемы, которые сейчас переживают экономики стран ЕАЭС из-за кризиса между РФ и коллективным Западом. Любопытно то, что при этом в СМИ стран-партнеров по евразийской интеграции введение санкций против России воспринимаются, как должное. Стоит напомнить, что ни одна из стран ЕАЭС официально не признала законность возвращения Крыма в состав России…

Данный момент носит принципиальный характер для будущего ЕАЭС, так как такого рода «санкционные» претензии носят политический характер и могут спровоцировать деинтеграцию интеграционного проекта, чего в принципе и добиваются Евросоюз и США. Вопрос только в поиске того, кто возьмется за эту грязную раскольническую работу…

Кто виноват?

По постсоветской традиции во всех политико-экономических, а зачастую и политических считается, что виновата во всем, естественно, Россия. Действительно, было бы странно услышать от А. Лукашенко, что в белорусской экономике, которая унаследовала все «раковые опухоли» еще советской республиканской экономики, требуется что-то менять и перестраивать. По белорусской административной традиции, как, впрочем, и казахстанской и т.д., принято говорить только о внешних негативных явлениях, а также о том, что «опять Москва провалилась».

А что Россия?

Между прочим, в самой России ссылки на то, что в существующей стагнации российской экономики виноваты западные санкции, как-то сошли на нет. Вспоминают, что и в период высоких цен на нефть целый ряд отраслей в российской экономике уже находился далеко не в лучшем состоянии. Структурные изменения российской экономики назрели еще лет десять назад… Проблема была в выборе пути и поиске нового места России на мировых рынках.

Развернувшаяся сейчас жесткая дискуссия между либеральным крылом российской экономической науки (А. Кудрин) и представителями столыпинского клуба (С. Глазьев) позволяет Кремлю и Белому Дому маневрировать и выжидать. Но все эти дискуссии Россия, обладая солидным финансово-ресурсным потенциалом, может себе позволить. Для этого есть и политическая воля руководства страны.

Другое дело, что пока идут споры, реформирование российское экономики постепенно все-таки идет, так как рыночная экономика сама начинает перестраиваться и приспосабливаться к сложным условиям выживания. Власти, не имея конкретного и пошагового плана изменений, хотя бы не мешают этим почти естественным трансформациям.

Компенсации

У партнеров по ЕАЭС с политической волей сложнее. Тот же А. Лукашенко не может позволить себе резких движений в экономике, а внешней страховки он лишился – с Россией доверие уже потеряно, а с Западом пока не приобретено. Страна оказалась в самом опасном геополитически «транзитном» состоянии, а её руководство напоминает рака-отшельника, который намерился сменить раковину, но заметался в выборе самой лучшей…

В этом плане очень примечателен один из сюжетов в речи А. Лукашенко, с которой он выступил на саммите. Дело в том, что белорусский президент поднял вопрос о западных санкциях против России, которые рикошетом, естественно, бьют по экономикам стран-участниц ЕАЭС.

Более того, белорусский президент отметил необходимость выработки какой-то согласованной политики в рамках ЕАЭС, когда рынок одной из стран союза по какой-либо причине закрывается от товаров третьих стран, в данном случае российский рынок от товаров из Евросоюза.

Стоит в очередной раз напомнить, что в Минске и Астане привыкли относиться к российскому рынку, как собственному. По этой причине, и белорусское и казахстанское руководства, крайне болезненно относятся к попыткам российских властей наводить хотя бы элементарный порядок на собственном рынке, включая введение ограничений или даже эмбарго для товаров из третьих стран. Беларусь и Казахстан считают эти действия Кремля нарушением их прав зарабатывать на российском потребителе и даже пытаться его регулировать, не выпуская из своих рук контроль над таможенной границей ЕАЭС. Понятно, что при этом в Минске и Астане очень бережно относятся к собственным рынкам, всеми силами ограждая их от российских товаров.

И все-таки, вышеупомянутый сюжет в речи А. Лукашенко оказался самой интересной и важной частью в его выступлении, потому что он может считаться индикатором нынешнего «транзитного» состояния белорусского политического режима.

Интрига

Прежде всего, понятно, что А. Лукашенко, который больше всех в ЕАЭС нажился на продовольственном эмбарго России, хотелось бы легализовать уже привычную контрабанду подсанкционных товаров на российский рынок, ставшей за последние два года солидной отраслью белорусской экономики. В этом плане несколько забавно выглядят попытки белорусских властей силами провластных и «независимых» интернет-троллей «перевести стрелки» на российские частные компании, которые, мол, и являются организаторами контрабандного трафика через Беларусь. Тролли упорно забывают, что вся контрабанда, включая польские яблоки, турецкие помидоры, молдавский виноград или норвежскую форель, снабжены белорусскими государственными сертификатами качества.

Реплика

Между прочим, именно из недр контрабандного промысла, причем не только белорусского, но и польского и прибалтийского, вырвался настоящий вопль, когда стало известно решение российского правительства разрешить ввоз из Евросоюза небольших партий продуктов для выработки детского питания (буквально несколько сот тонн). Эта чисто пропагандистское решение Кремля в преддверии принятия Евросоюзом резолюции о продлении санкций против России, попутно призванная подбодрить европейских противников антироссийских санкций в Греции, Италии и Франции, вызвала панику и в Минске («деньги уйдут»).

Но все равно все эти контрабандные «радости» остаются мелочами по сравнению с далеко идущими последствиями инициатив Беларуси в рамках евразийской интеграции. Ведь в Астане А. Лукашенко был на грани ультиматума Москве. Он фактически намекал: «Прекращайте противостояние с Западом, так как от него страдаем все мы - члены ЕАЭС. Иначе компенсируйте нам потери от санкций». Иными словами, белорусский президент был готов открыть «второй фронт» в пользу Запада в российском стратегическом «тылу» - ЕАЭС, что ему обещало новые дополнительные очки перед началом финансирования со стороны МВФ. Что остановило А. Лукашенко?

Что случилось?

Остановили белорусского президента В. Путин и Н. Назарбаев, которые буквально вцепились друг в друга и просто не подпустили А. Лукашенко к себе, а если вернее, белорусского президента к казахстанскому.

Не было и двусторонней встречи между В. Путиными А. Лукашенко, если не считать несколько брошенных на ходу друг другу пары слов. А между тем для завершения интриги белорусскому президенту требовались партнеры, как бы экзотично это не звучало в отношении известного своей недоговороспособностью главы белорусского государства. Не получилось… Или интрига была столь очевидна, что сыграла против её инициатора?

А. Суздальцев, Москва, 05.06.16